приговаривает.
Упирается глыба-камень. Огрызается. Даже искры в ответ бросает.
— Ну, ну — кто кого? — смеётся Беляев.
Не выдержал, треснул камень, раскололась на части глыба. Вытер Беляев вспотевший лоб.
— Красота, — произнёс Беляев.
Отлично трудился Дмитрий Иванович Беляев на строительстве Днепрогэса. В числе лучших был орденом Ленина награждён.
Да и не всё время он орудовал ломом. Вскоре на Днепрострой прибыли разные строительные машины. Мощные экскаваторы, мощные подъёмные краны. Железную дорогу сюда подвели.
Любо глянуть на стройку.
Смотрит Беляев.
— Красота! — говорит Беляев.
Музыкальный слух
На Днепрострое велись скальные работы. Молодой инженер Иннокентий Кандалов, только недавно приехавший на стройку, как-то проходил мимо одной из строительных площадок. Вдруг видит: двое, старик и молодой парень, у какой-то каменной глыбы чем-то непонятным заняты.
Бьёт старик по скале молотком:
Тук! Тук!
— Ну, как? — обращается к молодому.
— Нормально! — кричит молодой.
Остановился Кандалов, стал наблюдать.
Старик чуть передвинулся. В новом месте застучал по каменной глыбе:
Тук! Тук!
— Ну, как?
— Нормально! — кричит молодой.
К третьему месту подошёл старик. Вновь наклонился к скале. Вновь молотком ударил:
Тук! Тук!
— Ну, как?
Помолчал молодой. Показал, чтобы старик ещё раз ударил.
Тук! Тук!
— Не то, — произнёс молодой.
Поменялись они местами. Теперь старик приложил к камню ухо. Теперь молодой ударил:
Тук! Тук!
Тук! Тук!
— Да, не то, — согласился старик. Краской на камне пометку сделал.
Неудобно было Кандалову людей отрывать от дела, расспрашивать, чем это они занимаются. Вечером спросил у одного из передовых днепростроевских бригадиров Вакуленко.
— А, да это же Антон Артемьевич Коломийцев, — произнёс Вакуленко. И тут же добавил: — Музыкальный слух.
Смотрит Вакуленко на Кандалова, видит: не понимает тот, в чём дело. Объяснил. Оказывается, на каменную плиту, которую простукивали рабочие молотком, должна была лечь одна из бетонных опор будущей электростанции. Старик и проверял годность плиты для этого. Нет ли в ней каких-то скрытых, невидимых глазом глубинных трещин. Если плита хорошая — звук от удара по ней молотком получается ровный, чистый, почти певучий. Если же есть в скале трещина — звук получается глухим, хрипловатым. Значит, такое место, прежде чем на него положить бетон, надо «залечить», заделать трещину.
— Молодец у нас Коломийцев, молодец, — произнёс Вакуленко. И опять повторил: — Музыкальный слух.
Поражался Кандалов:
— Скальные работы и вдруг — музыкальный слух!
«Коза»
Стройка есть стройка. Существуют здесь свои термины и словечки. Новенький не сразу, что к чему, и поймёт.
Прибыл на Днепростой Иван Горелов. Посмотрели — парень крепкий, плечистый. Говорят ему:
— Будешь с «козой» ходить.
Опешил Горелов. Думает — шутят. Даже хотел обидеться.
— С «козой», — вполне серьёзно говорят Горелову. — А потом посмотрим.
Поражается Горелов: «Здесь на стройке коза?!» Спрашивает:
— Что с ней делать?
— Как что? Таскать.
— Как таскать?
— Как? На плечах, — отвечают Горелову.
Был он от природы человеком скромным и застенчивым. Не стал выспрашивать подробностей. Направился туда, куда был назначен, — к десятнику-строителю Сергею Александровичу Сизову.
— С «козой» ходил? — спрашивает Сизов.
— Ходил, — ответил Горелов.
— Вот и прекрасно.
— Три года ходил, — уточняет Горелов. — Давно, правда, в детстве. Коза у нас ненасытная была. Всё в чужие огороды лезла. Бодливая. С норовом.
Поднял Сизов на Горелова глаза. Понял, что Иван Горелов со строительными делами раньше связан не был. Смотрит на молодого парня. Хохочет.
Хохочет Сизов:
— Уморил! Уморил!
Объяснил Сизов Горелову про строительную «козу». Оказывается, это такое особое приспособление, специальный станок для переноски кирпича. Надевается «коза» на плечи. На неё и накладывается кирпич.
Труд рабочих, которые переносили на своих плечах кирпичи и зачастую поднимались с ними на большую высоту, был очень и очень тяжёлым. Пришлось хлебнуть этого тяжёлого труда и Ивану Горелову.
Но вот на Днепровской стройке стали появляться подъёмные краны. Один. Второй. Затем сразу несколько. А вскоре уже и десятки подъёмных кранов работало на Днепрострое. Ивана Горелова послали на курсы. Закончил. Стал работать машинистом подъёмного крана. Ловко это у него получалось. Даже сам десятник Сергей Александрович Сизов восхищался. Подойдёт, спросит:
— Ну как «коза»?
Посмотрит Иван Горелов на мощную подъёмную машину, по металлу рукой похлопает.
— Отличная «коза», — ответит. Рассмеётся, добавит: — Послушная и не бодливая.
Канцелярист
Бригада Прасковьи Канцелярист была одной из наиболее прославленных на Днепрострое. Собрались в бригаде девушки. Крепкие, весёлые. Работа у них ответственная — бетонщицы.
Приехала на Днепрострой и Клава Сметанкина.
Посмотрели на Клаву, сказали:
— Есть у нас Паша Канцелярист. К ней и пойдёшь работать.
И вдруг Клава:
— Не пойду.
— Как не пойдёшь?
— Не пойду, — повторяет Клава.
Не сообразила Клава, что Канцелярист — это фамилия. Решила, что Паша, к которой её посылают, работает в канцелярии. Значит, и её, Клаву, посылают на работу с письмами и бумагами.
— Не пойду! — убеждённо сказала Клава.
— Ну смотри.
Подобрали другую работу Клаве. Послали к Анне Потаповой. А Потапова как раз ведала делами учёта. Разные толстые тетради и учётные книги у неё, различные бланки и накладные.
Даёт Потапова Клаве карандаш, тетрадку, говорит:
— Пойдёшь в бригаду к бетонщицам, запишешь последние показатели.
— Вот так попала, — ужаснулась Клава. Мечтала она работать на самых главных участках гигантской стройки, а тут: на тебе! — вроде посыльная.
Взяла карандаш, тетрадку, пошла к бетонщицам.
Встретили её в бригаде хорошо:
— А, новенькая!
— Ну, пиши, пиши!
Записала Клава разные сведения: сколько замесов бетона за смену произвела бригада, сколько намечено было по плану, сколько за смену выполнено.
— Давай распишусь, — сказала одна из бетонщиц, видимо старшая.
Потянулась к карандашу, вывела — Прасковья Канцелярист.
Глянула Клава, не сдержалась — ойкнула.
— Что с тобой? — спрашивает Паша Канцелярист.
— Да так, — ответила Клава. И снова ойкнула. Засуетилась. Взяла тетрадку. Побежала назад.
Отнесла она карандаш и тетрадку Анне Потаповой. Заспешила к тем, кто определял её на работу:
— Согласна, согласна, посылайте в бригаду к Прасковье Канцелярист!
Поражаются люди, что за чудная такая девчонка.
— Смотри, вновь не передумаешь?
— Нет, нет, не передумаю! — кричит Клава.
Встречный-безупречный
Вот какая однажды произошла история на Днепрострое. Был 1930 год. Шли самые горячие месяцы укладки бетона. По предварительным расчётам за сезон, то есть в более подходящие для этих целей месяцы года, предполагалось уложить 300 тысяч кубометров бетона. Таков был первоначальный план. Мировой рекорд составлял 386 тысяч. Установили его американские
